Разве ты не знаешь,
Что они говорят о революции?
Похоже на шепот.

— Трейси Чепмен 

В мировых масштабах тот факт, что в какой-то отдаленной части Венесуэлы простые люди собираются вместе, чтобы демократическим путем определять производство и образ жизни в общине, может показаться совершенно неважным. В глазах большинства тех, кто формирует общественное мнение, это стало бы хрестоматийным примером не заслуживающего освещения события. Проще говоря, это никогда не новость. Однако если бы существовала такая вещь, как революционное информационное агентство, создание подобной общины и ее успехи стали бы предметом статей на первых полосах с броскими заголовками вроде «Срочный выпуск! Появилась новая община!» или «Коммунары делают следующий шаг!

Почему общины и их достижения столь важны? Чтобы объяснить их значимость, нужно обратиться к тому, что заметно не сразу: к общественным отношениям, и в особенности — к отношениям производства. В нашем современном обществе, поскольку оно является капиталистическим, экономикой и обществом управляет набор абстрактных экономических категорий. Доказательством тому может служить серьезность, с которой люди обращаются к деловому разделу газет, встречая там весьма абстрактные цифры и статистические данные, меняющие их поступки и настроение, вплоть до депрессии и эйфории. Равно как и то, что каждый без раздумий вытащит из грязной лужи лежащую там стодолларовую купюру, при том, что она, в конце концов, всего лишь бумажка. Есть ещё и трудовой процесс: бесчисленное множество людей уделяет долгие часы производству предметов (в том числе ужасающих бомб или вредной рекламы), в которых сами они не заинтересованы, однако занимаются этим, поскольку «работа такая», и за неё они получают зарплату.

В центре этой абстрактной, если не сказать загадочной, капиталистической системы и вызываемого ею удивительного поведения — попробуй-ка объяснить пришельцу из космоса, почему богач впадает в депрессию, увидев обвал индекса Доу-Джонса! — лежит производство стоимости. В нашем обществе мы делаем большинство вещей не из-за их полезности, а потому, что их можно продать, и продать с прибылью. В марксизме это называется преобладанием меновой стоимости над потребительной стоимостью. Эффекты этого явления буквально преобразуют землю. Характер того, что производится, уже не важен, покуда это приносит прибыль, при этом произведенных количеств никогда не бывает в достатке, ибо прибыль всегда должна увеличиваться. Как итог — огромные человеческие страдания и нарастающая экологическая катастрофа. В системе капитала большинство людей становятся лишь производителями стоимости, тогда как работа по хозяйству и уход за другими — стоимости не создают, а потому мало ценятся. Природа же просто превращается в ресурс, подлежащий бесконечной эксплуатации.

Именно по этим причинам, когда люди собираются и начинают организовывать работу и взаимоотношения исходя не из экономической стоимости и прибыли, а во имя удовлетворения своих реальных потребностей, т.е. ради жизни, а не капитала — как это происходит в данный момент в Венесуэле, то это событие всемирно-исторического значения. Заголовков может и не быть, и пусть происходящее в самом деле напоминает шепот, но, говоря языком песни Трейси Чепмен, это революционный шепот. Всё потому, что переход общины к производству ради реальных потребностей и практической ценности (а не ради обезличенного рынка) при демократическом контроле над собственным производством знаменует собой начало глубоких преобразований, способных полностью изменить мир, обеспечив выживание планеты и беспрецедентное человеческое процветание.

Истоки общинного проекта

Строительство общин началось в Венесуэле в качестве составляющей расширенного процесса национального освобождения и социальной эмансипации, названного «боливарианским». Данный процесс официально начался в 1999 году, когда в результате выборов к власти пришел политический аутсайдер по имени Уго Чавес с проектом, руководящим принципом которого была «прямая демократия с широким участием населения». Стремление боливарианского процесса к социальной эмансипации через массовые формы демократического участия привело к серии продолжающихся весьма творческих экспериментов с моделями народной организации, среди которых были советы местных сообществ и кооперативы.

По мере своего развития боливарианский процесс объявлялся антиимпериалистическим в 2004 году и социалистическим в 2006-м. В 2009 году, после самокритичных размышлений о перипетиях и ограничениях политического процесса, стратегией проекта стал социализм, основанный на общине как основной ячейке. Через год после того, как Чавес сделал заявление по этому поводу, был принят ряд революционных законов, создавших правовую основу для общинного строительства, однако к тому времени в нескольких местах люди уже начали строить общины, такие как община Эль-Паналь в Каракасе1 и община Эль-Майсаль в штате Лара2. За короткое время страна была полна многообещающих, зарождающихся общинных проектов.

Как указывалось в выступлениях Чавеса и новых законах, общины должны были строиться путем объединения советов местных сообществ — по сути, низовых форм местного самоуправления — под эгидой общины. Еще одной характеристикой общин было то, что, в отличие от советов местных сообществ, они были также и хозяйствующими субъектами, в которых средства производства находились под коллективным контролем сообщества. Общины, именно как экономические и политические образования с демократическим контролем над производством на низовом уровне, Чавес рассматривал в качестве основных ячеек социализма: они были местами, где, по его словам, «социализм должен появиться на свет» (см. Aló Presidente No. , 13).

Важно отметить, что венесуэльские общины не должны были быть разрозненными, изолированными и полностью автономными проектами, а должны были стать частью всеобъемлющего общественного перехода к социализму, в ходе которого, благодаря постепенному распространению общин по всей стране, венесуэльское общество преобразится и даже государство в конце концов исчезнет. По этому поводу Чавес даже заявил, что изолированная община на самом деле «контрреволюционна». Каждая община была опорным пунктом новой социалистической логики, которая должна стать преобладающей в обществе в целом.

Теория и народная традиция

Община, как она развивается в Венесуэле, имеет важные теоретические прецеденты, ключевым из которых является эпохальная мысль Карла Маркса, призывавшего к посткапиталистическому обществу, основанному на ассоциации свободных производителей. Маркс хвалебно отзывался как о Парижской коммуне, так и о русской крестьянской общине (которая ещё называется «миром») как о формах общества, способствующих социализму. Также весомое влияние на венесуэльский общинный проект оказал венгерский философ-марксист Иштван Месарош,4 который противопоставил общинную систему, с ее демократической поддерживающей динамикой, иерархической системе капитала. Месарош, будучи приближенным к Чавесу, подробно рассуждал о недостатках социализма двадцатого века в его неспособности к преодолению того, что он называл антидемократической логикой или метаболизмом капитала, и замене этого низовым контролем над производством, существующим в общинах.

Однако общины в Венесуэле появились не просто из мира чистых идей и теорий, и их не следует рассматривать как нисходящие сверху. Многие помнят слова Маркса о том, что теория способна изменить мир, когда она становится «материальной силой, овладевающей массами». Это утверждение, сделанное в 1843 году, безусловно верно. Однако Марксу следовало бы добавить, что теория обычно захватывает массы, потому что она связана с идеями, проектами и стремлениями, разработанными самими массами. Это именно то, что обычно происходит во время революций, и то же, несомненно, относится к общинной мысли в Венесуэле. Дело в том, что общины на территории Венесуэлы имеют долгую историю. Во-первых, многие коренные народы — араваки, карибы и прочие, — населявшие эту часть «севера Южной Америки», обычно организовывались в бесклассовые самоуправляемые сообщества. Во-вторых, когда порабощенные африканцы совершали восстания и побеги, они образовывали эгалитарные общины маронов (называемые венесуэльцами cumbes), разбросанные по всей территории. У них были собственные органы управления, и зачастую они быть способны противостоять наступлению испанских колонистов.

Это наследие общественной организации не является частью какого-то отдаленного прошлого страны. Оно продолжает жить в некоторых относительно автономных общинах коренных народов, а также и в широко распространенных материальных практиках солидарности и взаимопомощи, которые сохраняются как в городских, так и в сельских условиях. Лишь пара примеров: в городах Венесуэлы люди иногда проводят cayapas, которые представляют собой коллективный трудовой процесс вроде толоки, а также организуют соседские sancochos, то есть совместные обеды. Обе традиции указывают на выживание общинных практик даже в современной, массовой культуре Венесуэлы. Наряду с этим приходит твердая приверженность ценностям солидарности, взаимности и эгалитаризма в рядах венесуэльского рабочего класса. Всё это означает, что когда боливарианский процесс сместился в сторону общины — этот сдвиг стал официальным в 2009 году, — он нашел благодатную почву. Общинный проект подхватили массы. Это была идея, которую они считали неразрывной не только с собственными целями социальной эмансипации и независимости, но и совпадающей с давним коллективным представлением о средствах достижения этих целей.

Жизнь и работа в общинах

Сила этого синтеза подтверждается размахом, с которым сегодня в стране ведется общинное строительство. Хотя и наличие законодательной базы и официальная риторика правительства важны, венесуэльские общины ориентированы на самоосвобождение: на то, чтобы люди являлись главными действующими лицами. Это значит, с одной стороны, что успешные общины будут весьма разнообразны по своему составу, отражая творческие решения разнообразных проблем и задач данного региона страны или конкретного сообщества. С другой стороны, это значит, что они, как правило, представляют собой по существу инициативу снизу, даже при том, что эти низовые порывы получают легитимацию, а иногда и материальную поддержку со стороны государства.

Например, в Эль-Майсаль группа людей, некоторые из которых в прошлом были батраками, создали собственную общину, заняв ферму, где выращивали кукурузу и разводили скот, а затем наладили производство еды для себя и общины. В коммуне «Че Гевара»5 в предгорьях Анд, старый кофейный кооператив, построенный много лет назад упорным трудом прибывших в основном из Колумбии опытных кадров, решил официально стать общиной после заявления Чавеса в 2009 году. В общине Эль-Паналь в Каракасе крайне воинственная революционная организация ускорила создание пекарни и текстильной мастерской, а позже развернула проекты по разведению свиней и тилапии в городских условиях в рамках отношений общинной собственности. В коммуне Синко Форталесас в Куманакоа,6 группа революционерок, чьи семьи были поденщиками, возглавила проект по захвату асьенды сахарного тростника, а затем вела борьбу за получение средств для переработки сахара.

Основные средства производства общины — относящиеся ли к сельскому хозяйству, технике или основ услуг — находятся под демократическим управлением её жителей. Данное народное управление наиболее полно выражается в ежемесячных общинных собраниях, а также в регулярных совещаниях комитетов, на которых решаются все вопросы, от производства до культурной деятельности и финансирования. Поскольку в этих общинах нет начальства и работа самоорганизована, она обычно приносит больше удовольствия и всегда более осмыслена, чем работа, осуществляемая при антинародном господстве капитала. Как правило, люди переключаются между разными задачами, тем самым ломая рутину и формальное разделение труда, навязанные системой капитала. Попутно они знакомятся с производственным процессом в целом. Продукция общины может потребляться внутри самой общины или продаваться за ее пределами, что приносит прибыль, часть которой идет обратно на производство, а часть — на социальные проекты, такие как женские центры, бесплатные столовые, школы, уход за престарелыми и больными, медицинские и похоронные расходы, и так далее.

Проблемы и решения

Не всё так безоблачно в венесуэльских общинах. Часто возникают внутренние конфликты, а также противоречия с государственными чиновниками и с не участвующими в проекте соседями. Кроме того, в Венесуэле, находящейся под жестокой блокадой США, большинству общин катастрофически не хватает ресурсов. Присутствуют также проблематичные пережитки старого общества, вроде остаточных форм личной заинтересованности, иерархии и мачизма.

Однако важен сам факт, что люди в общинах работают в неотчужденных условиях, производя для себя и своих сообществ, а не для обезличенного рынка, при этом участвуя в движении, направленном на построение лучшего, экологически устойчивого и справедливого посткапиталистического мира. Общины — жизнеспособные отправные пункты. Они малы и несовершенны, но прочны в том смысле, что воплощенная в них новая демократическая поддерживающая социальная динамика — пусть пока лишь в миниатюре — способна распространиться за пределы отдельно взятой общины на всё общество, открывая при этом окно в лучшее будущее, где жизнь сосредоточена на своих разносторонних проявлениях, а не на накоплении капитала.

Для устранения множества сложностей, с которыми им приходится сталкиваться, венесуэльские общины прибегают к ряду стратегий. К таковым относятся политическое просвещение и то, что называется «мистикой»; координация между общинами; диалектическое отношение к государственной власти. Кратко обсудим каждую из этих стратегий по очереди.

1. Политическое просвещение и мистика. Общины неизбежно становятся жертвами центробежной, конфликтной природы, доставшейся им в наследство от капиталистического общества, и, конечно, сохраняющеся в венесуэльском обществе в целом. Однако просвещение в области революционной теории — знание своей отправной точки и конечной цели — в сочетании с внутренней демократией может помочь сохранить коллективный характер проекта и помочь преодолеть многие проблемы, связанные с переходом к социализму. Отчасти по этой причине многие общины разработали образовательные инициативы: в Эль-Майсаль есть школа Йорданиса Родригеса, в Эль-Паналь есть плюриверситет Patria Grande, а община «Че Гевара» регулярно организует семинары по политическому просвещению.

В свою очередь, под мистикой понимается культурная, равно как и духовная деятельность, формирующая коллективную сплоченность. Таковой могут быть песни, ритуалы и особые места или, в более широком понимании — творческие работы, такие как фрески и скульптуры. С помощью мистики разрабатывается символический ресурс, что крайне важно, поскольку общины — это работы незавершенные, всегда содержащие изъяны. Подобный символический ресурс — это способ напомнить о том, что деятельность, которая может внешне может мало чем отличаться от деятельности, происходящей в необщинном мире, проникнута новой устремленностью и вновь открытым направлением. Примерами мистики в этом широком понимании могут быть помещение с мандалами в коммуне Синко Форталесас, бюст Чавеса под самановым деревом в общине Эль-Майсаль и фрески революционных деятелей в общине «Че Гевара».

2. Координация и единство. Действующие общины разбросаны по всей территории Венесуэлы. Подобная обособленность делает их более слабыми перед лицом государства и сохраняющейся в стране капиталистической экономики в целом. Что, в свою очередь, вынуждает их идти на многие уступки товарному производству и легче заражаться капиталистическими ценностями и иерархиями. Поэтому были предприняты многочисленные попытки наладить связи между общинами для обмена плодами своего производства вне капиталистического рынка, а так же усиления политического влияния.

Некоторые из этих координирующих инициатив исходили от государства. Например, Министерство общины запустило проект по созданию «общинного блока» в 2014 году, а нынче занимается организацией «общинных экономических схем». Тем не менее наиболее многообещающим и амбициозным предприятием по объединению и усилению общин в стране является Союз коммунаров7, самоорганизованное начинание, официально запущенное в начале 2022 года, и позиционирующее себя как «механизм объединения и интеграции». Союз коммунаров пытался развивать сети обмена между общинами и организовывал семинары на темы лидерства, коммуникаций и феминизма. Среди его далеко идущих целей — создание федерации общин и смена нынешнего государства «общинным государством».

3. Отношения с государством. Власть народа в Венесуэле, общины при которой являются последним и наиболее сильным её выражением, в целом на протяжении более чем двух десятилетий боливарианского процесса поддерживала диалектические отношения с властью государственной. В этом проявляется существенное отличие от более радикально настроенных автономных движений, подобных современным сапатистам в Мексике, отказывающихся от участия в государственной политике. Расцвет народной власти, произошедший в ходе боливарианского процесса — возможно, в масштабах, невиданных ранее в истории Латинской Америки, — ясно говорит о достоинствах её диалектического подхода к государственной власти.

Однако нынешнее венесуэльское государство, пусть и частично преобразованное, не является таковым полностью. Это означает, что общины в Венесуэле находятся в постоянном конфликте с государственной властью. От государства они добиваются не только правовой защиты и легитимации, но и ресурсов и финансирования. Подобная обстановка — источник того, что иногда называют, не без доли смягчения, «творческой напряженностью». Государство редко передает значительную политическую власть или ресурсы без борьбы, а это означает, что общины, в свою очередь, уговаривают, требуют, а иногда и стыдят государство, чтобы оно отдавало долю от своей нефтяной ренты и прочих доходов на проект социалистического накопления.

Будущее общин

Латинская Америка известна во всём мире своими революционными движениями и деятелями. Гаитянская, мексиканская, кубинская и никарагуанская революции вместе с колумбийским повстанческим движением сделали этот континент всемирно известным благодаря его истории героического выступления с оружием в руках против самых могущественных империалистических врагов — а порой даже и побед над ними! Данное антиимпериалистическое, социально-освободительное течение борьбы продолжилось в волне прогрессивных процессов, наметившихся в первом десятилетии ХХI века.

Революционные движения в Латинской Америке часто олицетворяют их почти что легендарные фигуры: Ту́пак Амару II, Туссен-Лувертюр, Эмилиано Сапата, Сесар Аугусто Сандино, Че Гевара, Фидель Кастро и Уго Чавес. Однако менее известной, но еще более важной стороной латиноамериканских революционных процессов всегда было построение народной власти — организация и усиление людей на низовом уровне, — которые поддерживали каждый из этих исторических процессов. Иными словами, на каждого героического и заметного вождя приходились тысячи, если не миллионы людей, которые формировали революционные комитеты, индустриальные кордоны, айлью, паленке, караколи и местные собрания — среди многих проявлений народной власти, которые были необходимыми двигателями революций на низовом уровне.

Теперь коммунары в Венесуэле пишут новую главу в этих продолжающихся усилиях по самоосвобождению в сочетании с антиимпериалистической борьбой. Их лозунг, «община или ничего!» — можно услышать из уст строителей общин по всей стране. Находясь в прямой преемственности с латиноамериканской традицией народной власти, этот лозунг также указывает на перепутье, на котором находится человечество, где путь к социализму через общины становится убедительным решением. Он выражает то, что капитал и община являются противоположностями, двумя процессами с совершенно противоположной динамикой. Один позволяет сконцентрировать внимание на людях и природе, а другой отдает их в подчинение разрушительному механизму расширения производства стоимости, который вскоре может сделать жизнь на планете невозможной. Сталкиваясь с пропастью, которую ничто капитала разверзло перед нами, участники крупного и растущего движения берутся строить экологически устойчивое, социалистическое будущее, основанное на общине. И к тому же они призывают и тебя!

Сира Паскуаль Маркина — профессор политологии Боливарианского университета Венесуэлы в Каракасе, а также автор и редактор партнерского издания Venezuelanalysis.com.

Крис Гилберт преподает марксистскую политическую экономию в Боливарианском университете Венесуэлы. Его готовящаяся к выпуску книга Commune or Nothing!: Venezuela’s Communal Movement and Its Socialist Project будет опубликована издательством Monthly Review Press в 2023 году.

Гилберт и Паскуаль Маркина — создатели марксистской образовательной программы Escuela de Cuadros, транслируемой по общественному телевидению Венесуэлы.